loosing sleep and all my faith in these promises that i take
lay me down with a smile to drown in the rain
— — — — — — — — — —  Окей, ты победила, гребаная несправедливость! Счастлива? Ты сорвала свой чертов куш! Расходимся, моя жизнь стала запредельно паршивой. Я лежал посреди комнаты на ковре, кровать была уже не в радость, мои щеки покрыты двух недельной щетиной, я забыл, когда в последний раз выходил на улицу, чтобы просто пройтись по городу, или выпивал кофе с друзьями. Кстати и на работу я не мог больше возвращаться, как только, моя нога ступала съемочной площадки перед глазами снова Шелл, в ушах стоит тот грохот, крики паники, огромная лужа крови, ледяной пот на моем лбу выступал с точностью как и в тот день, когда моя девушка потеряла нашего ребенка. Никогда не забуду ее взгляд, когда я зашел в палату, никогда не забуду этих врачей и того, что сообщил о гибели ребенка. Я навсегда запомнил наш с ней разговор. Она все еще в больнице, ей становилось лучше, потом хуже, а затем снова лучше, и так по кругу. При Хенниг я всегда старался держаться, не показывать того, что творится внутри меня, каждый раз, когда я вижу ее измученное лицо, когда я вспоминаю фразу «ты потерял его, ты больше не сможешь быть отцом, не сейчас, ты потерял глоток новой жизни...». Наши с ней отношения были напряженными, я любил ее, да и сейчас люблю, уверен она тоже, но этот переломный момент оказался куда сложнее переживать, а эта боль не давала мыслить о другом. Слова утешений друзей, соболезнования и поддержка не помогали мне. Какой смысл имеют эти слова, если ребенка не вернуть? Если улыбку на лице Шелл я не видел уже половину месяца. Хотелось послать всех к чертовой матери, изолироваться, ведь ты никому не сможешь объяснить, что чувствуешь, никто тебя не поймет, что такое потерять неродившегося малыша. За пределами своей квартиры, я старался держаться, на вопросы посторонних отвечал односложными и короткими предложениями. Прессу убедил не подходить ни ко мне, ни к Хенниг, комментировать никто ничего им не станет. С Шелл я старался держаться бодрым, улыбаться, пусть даже и через силу, удовлетворять каждую прихоть девушки, не забывая проронить лишнего слова ободрения, все будет хорошо, как же меня бесила эта фраза, но я зачем-то постоянно говорил это ей. Непременно, все будет и даже хорошо, но не сейчас, на данный момент все отвратительно и я думаю, у меня не будет больше будущего, кажется, я застрял в этом. Я перестал думать о том, что должно быть завтра, через месяц или год. Я думаю лишь о том что было бы, если бы Шелл выносила ребенка, родила его. Я испытываю бурю радостных эмоций, представляя себе это, но как только меня отвлекает от размышлений шорох штор в моей комнате, боль, словно миллионы острых игл, пронизывает меня насквозь.
  Никого не хочу видеть, слышать, ни с кем не хочу разговаривать. Мне никто не нужен. Оставьте меня в покое. Именно поэтому я не отвечал на мобильный, который разрывался от звонков. Единственный звонок, чей я принимал сразу же, так это Шелл. Я вздрагивал каждый раз, когда видел на экране ее имя. А вдруг что-то случилось? Вдруг не успею. Разные, подобные мысли посещали меня каждый раз. Я заваривал себе кофе, докуривая последнюю сигарету, когда в мою дверь раздался тяжелый стук. Я не спешил открывать ее, ведь это мог быть, кто угодно, может это журналисты, а может, Джефф лично пришел узнать, в каком состоянии я сейчас нахожусь. Рука гостя добралась до звонка, раздражающий звук заставил меня отставить кружку в сторону и потушить сигарету о раковину. С неохотой открываю входную дверь и вижу перед собой ту, которую никак не ожидал увидеть. Ее глаза были на мокром месте и красные. Волосы были небрежно собранны в пучок, а растянутая футболка и потертые джинсы говорили о том, что ее визит ко мне был не запланирован. Да я и не против, ее я рад видеть в любом случае, для меня не важен ее внешний вид. Прежде мое безразличное выражение лица, приобретает взволнованный вид. Брови дернулись вверх, а губы затряслись от волнения. Кристал бросила сумку на пороге и кинулась мне на шею. Я выпускаю из руки дверь, которую придерживал, чтобы не закрылась. Тяжело выдыхаю, не произношу ни слова. Сжимаю ее хрупкую фигуру в своих объятиях. Я давно не видел Рид, слишком давно. Мы стояли несколько минут неподвижно, молча и кажется, ко мне возвращалось осознание реальности. Мне становилось спокойней. Она вздыхала, хлюпая носом. Я закрыл дверь и посмотрел на лицо девушки. По ее щекам медленно скатывались слезы. Тут же волна волнения охватила меня. Что с ней? Пожалуйста, не говорите, что в ее жизни тоже полная задница. -Что, что случилось, что с тобой? Почему ты плачешь? - Вытираю слезы, которые она пыталась сдержать, но по неволе, они все ровно выступали на ее глазах. Без сомнения, она пришла не просто так, и да, она знает про Шелл, меня и ребенка. Помните, я говорил, что не хотел никого видеть? Верно, так оно и есть, я бы прогнал даже Тайлера, окажись он на моем пороге. Но не ее, Кристал тоже что-то волнует. Похоже не только мне нужно одиночество, уединение и изоляция от внешнего мира.

[audio]http://pleer.com/tracks/5253326oxSY[/audio]
You're the Conversation, I'm the Game
Photographs, paint mistakes in your suitcase.
So listen, Conversation, I've lost the way.
I want to be the fool in your suitcase.
             мы отсчитываем годы_месяцы_недели_дни до взросления. не говорите, что не делаем этого. если у вас хватит наглости//тупости утверждать, что якобы не помните тот заветный день, когда жизнь стала настолько серой насколько была яркой, то вы конченный человек. со мной это произошло весьма внезапно. признаюсь, я едва ли вспомню тревожные чувства, нервно сосавшие под ложечкой, но день, когда делмар вудхаус обрел себя в мире в качестве самостоятельной единицы ни за что в жизни не забуду. так случилось, что судьба [сука проклятая] решила оставить меня в полном одиночестве. для чего? конечно же для того, чтобы я торжествовал лишь сам с собой. именно тогда_в тот ненастный отрезок начавшейся_настоящей жизни мне довелось раскрыть главную мирскую истину - никто никому не нужен//никто никого нигде_никогда не ждет. я всегда в шутку называл себя латентным вероломщиком. просто потому что действовал осторожно, но эффективно. мне пришлось. и эту способность открыл [и до сих пор активно развивает] старший брат. человек с большой буквы для меня. человек-дно для остальных. никто не видел в его выходках отчаянных криков о помощи. почему я помню вечер, когда повзрослел? потому что эту зрелость мне вручил_подарил шеннон. говорят, дареному коню в зубы не смотрят. я принял все минусы и плюсы, а теперь не вижу между ними разницы. хотя стоит отметить, что минусы и плюсы прошли надлежащую эволюцию до того как грань оказалась стертой_исчезнувшей_пропавшей. какое-то время в голове крутилась стадия под кодовым названием незначительные минусы ради одного плюса, а потом и слово незначительные исчезло из этой формулировки, следом канула в лету и граница между тем, что хорошо и плохо. винил ли я за это родную кровь_плоть, гордо именующуюся старшим братом? никогда. даже в мыслях не было, потому что шеннон вудхаус пусть и не был человеком, с которого нужно брать пример или которым можно было бы гордиться в последние несколько лет, но зато он всегда оставался братом. моим родным старшим братом.
             в нашей семье тяжело устоять от искушений. деньги портили таких благочестивых людей, как наша мать. её ничего не интересовало, кроме материального и алкогольного. шардоне на завтрак//обед//ужин больше не воспринимались за нечто диковинное, как и очередная дюжина штрафов за превышение скорости_вождения в нетрезвом виде на имя шеннона. отец всячески проявлял благосклонность ко мне, надеясь вызвать противодействие со стороны сына-первенца и зажравшейся жены. ему хотелось дать им иной смысл жизни, но если брат понимал и просто не принимал альтруистичекий_наивный посыл отца, то мама злобно хорохорилась и продолжала отдаляться с новой бутылкой шардоне к камину. как я уже говорил, новая точка жизненного отсчета для меня началась в пучине хладного одиночества. дома никого не было. отец в очередной командировке, мама во второй раз отбыла в рехаб. шеннон еле окончил первый семестр в университете. все работало, как отлично отлаженный механизм_часы. и продолжало бы работать, не поднимись я в кабинет отца. мне только предстояло пойти в старшую школу, но уже тогда моя натура, напичканная американской мечтой на канадский манер, тянулась к директорскому креслу родителя. порой я воображал себя со стаканом виски и сигарой [на деле же в том стакане был налит чай, а сигарой служил хрустящий мини-багет из черного хлеба]. в тот вечер мой тайный звездный час должен был состояться, но не вышло. дверь была приоткрытой. через небольшую щелочку пробивался теплый свет, будто кто-то зажег солнце в кабинете. я слышал ровную_ритмичную дорожку, звук которой доносился до меня. слегка приоткрыв дверь, я сунул свой любопытный нос туда. за отцовским столом по-хозяйски развалился шеннон. он покачивался в огромном_мягком кожаном кресле и постукивал пластиковой карточкой по столу, возюкаясь по лакированной поверхности. когда он наклонился со скрученной купюрой большого достоинства и резко вдохнул, в ту же секунду я резко дернулся с места и спрятался за тяжелой дверью. сердце бешено колотилось, но я все ещё улавливал скрип кресла, на котором шеннон откинулся назад и шумно выдохнул. моему брату было тогда восемнадцать лет и в его распоряжении был кокаин, который он позже приноровился запивать либо виски, либо крепким бадвайзером.
             с тех пор прошло много лет. шеннон присоединялся к маме в очередном путешествии на западное побережье, где они должны были проходить курс лечения. однако у них образовалась своя идиллия, в которой слово рехаб был синонимом пьяного угара, а не попыток вернуть себя родным_близким_семье. в этом году наш отец оказался не таким опрометчивым. каким-то чудом мне удалось убедить его не отсылать шенни. я дал клятву, что сберегу_укрою его от глупостей//непотребности//наркотиков. ему осталось отучиться всего два семестра. отец стал усерднее контролировать старшего сына, надеясь, что для него не всё потеряно. я в свою очередь принимал это за личное оскорбление, ведь со мной шенни мог быть собой без белого грамма. мне не просто казалось, я был уверен, что теперь жизнь старшего брата начинала играть яркими красками, как и моя. пусть в это обжигающе-благоприятное лето со свежими ночами ему приходилось сидеть взаперти в университетском кампусе, добровольно помогая новичкам обосновываться, это стоило того. стоило новой жизни//нового старта. однако я продолжал стоять на стороже. чем дальше передвигался бегунок на календаре, тем мнительнее становился я. наступил вечер. он был подозрительно спокойным_тихим. настолько подозрительно, что я сидел у камина и держал в руках телефоны [в каждой по одному. я не доверял отцу ровно настолько насколько он не доверял шенни]. один был отцовский. я сделал вид, что утопил его, когда попросил проверить почту. у него их была дюжина, а мне нужен был именно этот. наверное, меня не должен был удивлять звонок, поступивший в сию секунду. ответив, я услышал то, с чем встречался десятки раз за последние годы. - делмар, забери своего обдолбанного брата с робсон-стрит пока он не въехал на новой тачке вашего папаши в витрину бутика. и таких выходок было много. вот и сегодня мне приходится резко отрываться с насиженного места//хватать куртку_ключи//мчать к гаражу. на робсон-стрит собирались самые отпетые рейсеры, с которыми связываться себе дороже. завтра мне придется тайком погасить штрафы за превышение скорости, но нужно было спешить к шенни [пока не наломал дров//не нажил очередных врагов_проблем]. и что вы думаете? несмотря на то, что я приехал до заезда, этот кичливый баран уже успел всем пообещать чертово_адское шоу. он задирался с выпускником колледжа, который был его на голову ниже. и оба жутко напоминали побитых курами петухов. - шен, заканчивай балаган. - пробираясь сквозь толпу, деловито кидаю ему. наступившая тишина меня начинала тревожить.
Soldier, shine on, with your conscience open
and the curtain falls in with the drums..
Soldier, come on, when the final chord plays
and the chorus comes...

вставьте сюда ваш пост, чтобы гости могли оценить ваш уровень и стиль